ТВОРЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС
ТВОРЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС
Крокодилончик — человек творческий. Он очень долго работал в шоу мыльных пузырей и объехал с этими мыльными пузырями очень много разных известных, очень известных городов, таких как там Чебоксары, Междуречинск, Междугоринск, Междудыринск… Он объехал практически с гастролями все: Востоко-Западо-Двинск, ЗападЭнск, Запа-Дленск, Ольгинку, Валькинку, Галькинку, Полькинку, Ленкинкту и Маруся-Двинск. А в Маруся-Двинске он произвел такой фурор, что местное Маруся-Двинское телевидение, в лице генерального директора, вечером отвезло его в ресторан угощать, и в этом самом крутом в городе ресторане, стало искушать его самыми грандиозными проектами: выпив восьмую за вечер рюмочку и икнув в тарелку, самый главный директор Маруся-Двинского теле-радио-невидимо-вещания произнёс:
- Вы знаете?.. Вы не знаете!.. Вы должны это знать!… Вы – Звезда!… Крокодилончик, Вы знайте, Вы – точно — Звезда!…
- Ну, что Вы! Что Вы!… какая я звезда?… – скромно отнекивался Крокодилончик. – Я не стар, я – суперстар!
- Нет! нет! Не возражайте – перебивал его главный директор Маруся-Двинского региона – Вы – гений, Крокодилончик! И сами того не знаете… А я — знаю!.. Я! — и промычав по кругу вдоль блюда с запечённой рыбой, опять икнул и внятно произнёс, сходя на полушёпот над поверхностью стола — Мы хотели предложить… (ик)… у меня возникла идея… (ик)… когда я смотрел на это шоу мыльных пузырей… давайте мы снимем с Вами сериал в главной роли. Мыльно-пузырёвую- поп-поп-оп.. перу…
- Кино? – сердце у Крокодилончика замерло.
- Ну, .. (ик) мы (ик) как бы (ик) придумаем фабулу, … мы найдем режиссера…
-Помилуйте! Постойте! Послушайте! – прервал его Крокодилончик, откладывая от тарелки вилку и нож, – зачем же искать режиссера? Я сам в душе давно мечтаю быть режиссером. С детства об этом подумываю….
- Правда? – сказал директор, и посмотрел куда-то по диагонали.
- Да! Я очень хочу снять хороший авангардный, продвинутый фильм, что-нибудь из андеграунда…
- Из андеграунда? – утвердил свой взгляд по другой диагонали директор.
- Да, да…
- Какую-нибудь мыльную оперу?
- Нет, нет!.. Я не хочу мыльную оперу, я хочу андеграунд. Я хочу искусство не для всех. Мне не нужно для всех.
- Кино, а особенно телевидение – посмотрел по третьей диагонали директор — должно быть для всех! – и дальше выговорил почти не заикаясь — Вы снимайте, конечно, про себя типа – «не для всех», но я полагаю, оно должно быть при этом всем понятно, что’ж дураки – не люди что ли? Прав иметь не должны? Им тоже Ваш андеграунд понятен должен быть, надо его так снять – вообще… общественное — общее… рейтингово… поп-ппулярное… (и всё же — ик)..
Крокодилончик сиял, сердце у него колотилось. Сбывалась его детская мечта.
Вот так – экспромтом, за столом в ресторане, как многое в нашем искусстве, родилась идея фильма: и фильм должен был быть, конечно, про любовь.
В три дня был написан великолепный — никуда не годный сценарий.
В два дня были подобраны ужасные ни на что не годные знаменитые актеры: приехала из Усть-Урюпинска одна МАКРО-звезда. Кроме того, местный мэр очень рекомендовал свою дочку на главную роль. Дочку звали Виолетта. О! Виолетта!.. ей было тогда где-то там лет шестнадцать – семнадцать… Она должна была быть главной героиней.
Был там ещё какой-то молодой человек (Максим)… рекомендованный уже коммерческими структурами,…
Были ещё две мелко-бандитские девушки на третьих ролях… и матёрые примы из местного драматического, в силу колоссального влияния на местную культуру…
Но главная сразу стала Виолетта. Потому что папа был мэр. Мэр это круче любого бандита… Мэр содержал местное радио, газеты и телевидение на партийные и государственные и личные взятые оттуда средства, а надо помнить, что именно живущее его одним изволением местное телевидение оплачивало фильм. Само кино, разумеется, снимал Крокодилончик, он был автор, его назначили главным по фильму режиссёром, но под контролем спонсоров и цензуры… и ему было рекомендовано, чтобы все это финансировалось по полной… для этого в главной роли должна сниматься именно Виолетта.
Правда, в период этой грандиозной гастроли в городе у крокодила была на примете еще одна местная Маруся, которая могла играть только вторую роль, роль второго плана… На такую-то роль режиссёр мог выбрать кого-то сам. И, Крокодилончик решил тогда так, что он будет снимать Виолетту как первую, а главная у него будет — Маруся. Так тоже иногда бывает, что первую снимают второй, вторую снимают первой. (но про Марусю не в этой истории)…
И для первой Виолетты, и для прочего народа, который надо было пристоить, местным народным сказителем и самим Крокодилончиком совместно был написан сценарий. А главное по сюжету, кроме драк, погонь и ограблений, были любовные сцены.
И вот – снимают первую самую важную такую сцену для финала: большой павильон, камера, софиты, прожектора. Народу полно. Декорации выстроены. Выбегает какая-то вредная тетка с хлопушкой – щелк — что- невнятное произносит, типа: «бррр-бллл—дрр-бла-бла — Дубль ……восемьсот пятьдесят два!» — и убежала.
И начинается любовная сцена.
Любовная сцена: молодой человек обнимает девушку! она обнимает его, закрывает глаза, хлопает ресничками, закатывает потом эти глаза и говорит:
- Я так люблю тебя, я так люблю тебя! – и камера наезжает в крупный план на поцелуй.
А молодой человек в это время что-то мычит невнятное.
Режиссер, то есть Крокодилончик, кричит громко-громко-громко:
- Стоп, стоп, стоп!!! СТОП!!! Так нельзя! Так — никуда не годится!
Злобно кашляет, ругается, страшно весь в сердцах, но, наконец, переходит на тихое и проникновенное произношение:
- Поймите, поймите, юноша… ну какой же Вы, Молодой Человек? Вы плоский какой-то, Вы — зеленый какой-то!… Вы — никакой какой-то!… Ну, вы проявите какие-то чувства, что ли! Вы проявите какие-то чувства, в конце концов! В сценарии написано – «он ее любит». Где? где Вы ее любите?
Молодой человек показывает рукой вниз на то место, где он только что стоял:
- Вот здесь.
- Что вот здесь?
- Вот здесь я ее люблю.
- Ну, кто так любит?!
Помреж подходит к Крокодилончику, склоняется к его зелёному гладкому уху и вроде как, сочувствуя, успокаивает, а на самом деле – внушает:
- Крокодилончик, дорогой мой, ну ты так не переживай, ну что ты!… Бог с ним!! – что ты так для него распинаешься? Он данность! Бездарная реальность, данная нам в ощущениях… но – данность… не видишь, он — аморфный, он не умеет проявлять чувств. Не переделать его… Он не в том формате. Мне кажется, что просто надо пересмотреть его роль. Сделай его равнодушным. Надо это как-то подчеркнуть просто…
- Это идея! Вот так и рождается фильм! вот так и происходит процесс творчества! – и к юноше с эмоцией бревна, обращаясь, сам – скороговорочкой — Ну-ка, дорогой, возьми-ка сигарету… и в этой сцене, после того как она говорит: «Ты меня любишь?» ты так небрежно сзади обнимаешь её одной рукой и – закуриваешь! После того как она говорит : «Ну, скажи же, ты меня любишь?» ты — затягиваешься сигаретой, а когда она говорит тебе: «Я так тебя люблю!» ты пускаешь колечками дым и отвечаешь небрежно так и без всякого выражения: «Конечно». Ну-ка попробуем. Понял? Понял? Поехали! — Мотор! Камера!..
Как ни странно, играть самого себя у молодого человека очень даже неплохо получалось. То есть какая-то вот такая вот — вся слишком… вся наигранно жеманная, вся немножечко какая-то ненастоящая до безобразия девушка, вся — абсолютный чересчур, эта самая Виолетта взахлеб, в переизбытке чувств, истаево фальшивит: «Я люблю тебя!», а он, с совершенно индифферентным видом, щелкает зажигалкой и затягивается!.. А на блаженный всхлип её к нему: «Ты меня любишь?», он усталый, и небрежный, как Джеймс Бонд ответствует — «Ну…. Да… Конечно…» — и затягивается снова.
- Отлично! Отлично! Очень, очень хорошо – ликует Крокодилончик – Стоп! Снято!
Влетает главный редактор: — Это никуда не годится!
Все на съёмочной площадке не понимают – Что? Как? Зачем? Почему?
- Why? – спрашивает наш Крокодилончик.
- Это пропаганда курения! Вы понимаете, что такое сигарета в кадре? Вы хотите ,чтобы нам порезали весь фильм?
- Да, помилуй, а что же нам делать?
- Не знаю, Но так нельзя – если уж Вам нужно, чтоб непременно что-то торчало во рту — замените сигарету на что-нибудь нейтральное.
- Что можно сделать с ней, более нейтральное?.. Эй! Там! – к рабочим сцены — Принесите что-нибудь… более нейтральное!
Прибегает тут же ассистентка, приносит кубика-рубика, шариковую ручку, карандаш, ну все, что попадало под руку…
Режиссёр (Крокодилончик) всё это перебирает и отбрасывает, (представляет, как это будет смотреться у неё во рту) наконец, натыкается на на шарик на палочке
- Что это?
- Это?
- Да, это? Это?!
- Этта – этта — чупа-чупс… — отвечает ассистентка.
- О! Чупа-чупс!.. Прелестно!.. Для авангарда вполне подходит — Дорогой, любезный, послушай — давай ты не будешь курить, ты будешь сосать сосательную конфету. Ну-ка, делаем снова. Мотор! Камера!
Мотор, камера.
«Дорогой, ты меня любишь?» — говорит она.
«Ммммм» — засасывает чупа-чупс себе в рот молодой человек…
И тут зам главного редактора громко так вроде ни для кого, но в то же время вслух, отчётливо подвешивая в помещении слова – (для всех) замечает:
- Знаете. Боюсь. Как. Бы. Нас. Не. Обвинили. В Чем-то. Другом. — Молодой. Человек. Посасывающий. Конфету. Выглядит. Как. -То. Очень. Не По Мужски.
- Разве? – не понимает сперва Крокодилончик – А смотрелось ничего, достаточно авангардно… — и тут, поняв, растеряно спрашивает — И что же тогда делать?
- Давайте поменяем их местами, – предлагает Главный Редактор — Пусть будет фабула в фильме немножко другая: Пусть — молодой человек страстно объясняется девушке, а она просто сосет чупа-чупс.
Директор Телевидения и Радиовещания, стоявший над всеми сзади, одобрительно кивает.
Всем объясняют их роли.
- Отлично! Мотор! Камера!
Молодой человек говорит «Ты меня любишь?». «Мммм» — засасывает чупа-чупс девушка — «Конечно», и снова проглатывает чупа-чупс глубоко-глубоко, даже слишком как-то. У некоторых на съемочной площадке появилось подозрение, не подавилась бы она. А у других – не проглотила бы она его совсем до конца и навсегда, поскольку это реквизит. Но потом, к удивлению и восторгу всех рабочих сцены она вынула чупа-чупс и… закатила глаза…
- Эмм, а вы знаете – сказал теперь уже главный редактор – как-то она его очень так своеобразно облизывает.
- Ммм, да. И вам это нравится? – спросил Крокодилончик.
- А что? – заметил помреж – Ничего, гламурненько.
- Гламурненько?! Я снимаю авангард! Мы должны снять андеграунд! а вы делаете гламурненько!
- Ну, давайте снимать гламурный андеграунд, — тут же находит компромисс помошник режиссёра.
- Не говорите мне чушь, не говорите мне чушь! Что это такое? Что это такое? Во что я влез? Делал бы свое собственное шоу этих проклятых мыльных пузырей и не лез бы в это большое киноискусство. Нет, нет, нет, нет! Это никуда не годится! Заберите у нее чупа-чупс.
- А мне понравилось, он — сладенький)… — вставила Виолетта.
- Заберите у нее чупа-чупс. Это надо на что-то менять. Ну, дайте ей что-то взамен. Что? Что у вас есть? … О! — увидел он вдруг в буфете лежащий на прилавке огурец. – О! Дайте ей огурец! Ну-ка, смотри. Он говорит — «Я тебя люблю», а ты «Хрум» и -Крокодилончик отхватил пол огурца — и жуешь вот так! Так, дайте ей другой огурец, этот я испортил.
Девушке дают огурец. Молодой человек обнимает ее и говорит «Ты меня любишь?» Девушка открывает рот и — «хрясь» — жуёт.
- Ну что, огуречная фабрика много заплатит нам за рекламу. А потом возьмем деньги у дантистов – говорит довольный главный редактор.
Эпизод был снят. На сегодня – главный эпизод сделан. Вот так и происходит творческий процесс на съемках авнгардно-популярного фильма.
ТВОРЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС,
Мне нравится!)