Карлосон у которого съехала крыша и он женился решительно на всех
Карлсон, у которого съехала крыша и он женился решительно на всех.
Пьеса-рассказ
ДП – Девочка-Посластюшка (1)
ДДП – Другая Девочка-Посластюшка (2)
МЛ – Мальчик-Леденец
К – Карлсон
ЛА – Лиса Алиса
КБ – Кот Базилио
Р – Русалка
М – Моль
_____________________________________________________________________________________
Мальчик Чин-Чин сидел за огромною резною, красного дерева стойкой в благоуханной «Кондитерии». Пахло свежеиспечёными булочками, пахло марципанами и круасанами, ванилью, шоколадом, корицею, маком… всем-всем, чем только может наполняться атмосфера магазина вкусностей, сладостей, пирожных,, кремов и тортов, и карамельных леденцов. Он обмакнул стальное царапающее перо в белую фарфоровую шоколадницу с шоколадом, стоящую перед ним, и поставил на листе бумаги первую шоколадную кляксу. Так он начал свою очередную повесть о двух девочках Посластюшках, которые одна грызла ногти, а другая облизывалась, мальчика Леденца и Карлсона, у которого снесло крышу.
После того как он написал заглавие, он утер нос, закусил баранкой, мечтательно посмотрел на люстру, которая весела над ним и тихо мерцала желтыми, старинными свечами в таких блестящих-блестящих хрусталиках, всяких позолотюшках, посеребрюшках, глазурюшках и прочей миленькою дребеденью. Вокруг пахло повидлом и пряниками, печеньем и вареньем, сахарной пудрой и зефирною пастилой. Кондитерия была вкуснячая, и он отпустил сладкоголосую птицу своей фантазии в дальние страны мечты за небесным кормом ЭМ-ЭМ-ДЕНС. Мальчик Чин-Чин помечтал ещё минут десять запивая ВДОХНОВЕННОЕ безделье своё густым какао, подумал о мухах, о суетном и начал писать дальше:
_____________________________________________________________________________________
«Две девочки Посластюшки вышли на улицу — прямо на детскую площадку. Детская площадка имела упругий прыгучий пол и такой же упругий прыгучий потолок. Потому что некоторые дети, когда на ней очень сильно прыгали, долетали до потолка и очень сильно ударялись носами и попами, ну и другими частями об этот потолок, поэтому было решено сделать потолок тоже мягким и упругим. В результате, наиболее активные дети, когда подпрыгивали, начинали, как мячик, летать туда-сюда от пола до потолка. Так — Тык-тык-тык-тык-тык, вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз. Девочки Посластюшки посмотрели на эту самую детскую площадку. Посмотрели, как там наиболее активные дети летают от пола до потолка. И поняли, что ничего вкусного ни на горке, ни в песочнице, ни, даже, в домике, который был покрашен под божью коровку, такими белыми кружочками на красном фоне или черными кружочками на белом фоне (они уже точно не помнили). Так вот, ничего вкусненького там не было. Они уже оглянулись и хотели позвать с качелей, качающегося там мальчика Леденца, когда неожиданно сверху раздался страшный -страшный грохот. По восточной водосточной трубе что-то загрохотало. Загремело. И вылетело прямо вниз, им под ноги. Они посмотрели — перед ними валялся в пыли довольно симпатичный, немножечко полноватый, уже не молодой человек очень невысокого роста, с добрыми выразительными глазами и большим носом картошкой. Прическа у него была довольно странная — волосы засаленные, видно он их давно не мыл или очень сильно запачкал, когда летел через водосточную трубу. Штанишки на лямочках, в клеточку — грязненькие. Рубашечка — рваненькая. А на носу торчало тоненькое пенсне или когда-то бывшие очки, а теперь, только то, что от них осталось.
- Вы кто? — спросила одна Девочка-Посластюшка.
- Да, Вы кто? — спросила Другая Девочка-Посластюшка.
К – Я — Карлсон, у которого снесло крышу.
- Как это снесло крышу? – спросила девочка Посластюшка Номер Один.
- Да, как это? – спросила Посластюшка Номер Два.
К – Ну, снесло крышу… Да запросто! Представляете, сплю я спокойно у себя дома, в кровати, пригрелся, мне хорошо под одеялом, тепло, подушка такая приятная гладенькая по щечке трётся, ушко греет. И вдруг я просыпаюсь, и — вижу — на тумбочке рядом со мной лежит записка «Ухожу навсегда, не поминай лихом. Твоя крыша»
ДП 1 — И?
К — Ну и что. Смотрю на небо, а там небо! Крышу то снесло и прям — звезды так среди яркого утра и видно.
ДП – Какие звезды утром?
К – Ну, какие-какие? Понятно, какие — по утрам бывают. Венера! Она и есть утренняя звезда. Ну, еще там две три было. А ещё были облака прям над головой и дождь. И как это все в кровать мне польется. Я понял, крышу снесло.
- А я думала – сказала Первая Девочка-Посластюшка, — что крыша – это то, что ставят над домом.
- Ну, да – сказала Вторая Девочка-Посластюшка
- А я думал — сказал Мальчик Леденцовый, подходя с качелей и ковыряя в носу по самый локоть, так что у него там рука аж застряла — Я думал, что крыша – это те, кто крышуют.
- Чегооо? — Спросили обе Девочки-Посластюшки.
МЛ – Крышуют. Это когда у тебя какой-нибудь бизнес, а тебя кто-нибудь сверху крышкой накрывает.
– Да вы че? – сказала Девочка-Посластюшка Первая
– ДА, че? – сказала Вторая Посластюшка — Какая крыша? Ты в каком веке живешь? Ты какими терминами разговариваешь? Сейчас уже государство во всем навело порядок.
МЛ — Неее, государство – это крыша, которая крышует крыши крышующие в государстве. Это как бы верхняя крышка над всею кастрюлей. Сперва накрывают ею, а потом – Медным Тазом. Таз – уже штука божественная. А все остальные крыши — это так — такие конкретные пацаны, такие — накачанные, с лицами дебильными, жвачку жуют, биты возят всякие бейсбольные у себя в багажниках.
ДП 1 – Они че, в бейсбол играют?
МЛ – Ага, в бейсбол играют.
- Нет, — сказал Карлсон, — у меня снесло крышу совершенно на другой почве. И совершенно другую, не как вы говорите. У меня просто началось весеннее обострение.
Чегоооо? — сказали все хором — Какое весеннее обострение? Сейчас осень на дворе.
К – Ну это у вас осень. А в Австралии, прямо под нами сейчас весна и я вдруг копчиком так начал ощущать эту Австралию, так у меня кровь взыграла!
Все — Как, как взыграла?
К – Ну, как-как? Снесло крышу напрочь. Не могу соображать и все. О чем думаю — не понимаю. Проснулся, смотрю на небо, чувствую — капает надо мною, и чувствую, жениться пора.
- Чего? — сказал Мальчик Леденцовый.
- Да? как это? — спросили обе Девочки Посластюшки.
К — Ну, я уже мужчина в возрасте, серьезный, намерения у меня все серьезные, а я все один да один, — надо жениться.
Все — Ииии?
К — Ну и пошел жениться.
Все — Как?
К — Ну как? Как? На всех подряд. Кого не встречу на нем сразу и женюсь. Вот иду по улице, навстречу мне Лиса-Алиса…
ДП 1 – Кто-кто-кто?
К – Лиса-Алиса. И Кот Базилио… Я говорю — «Дорогие, говорю, выходите за меня замуж, кто-нибудь…»
- «А вы, пожалуйста, уточните» — говорит Кот Базилио — «вы имеете в виду лису или меня?»
- «Я имею в виду предмет своей неосознанной любви»…
- «Так, так, так. Значит, Вам сперва надо вашу любовь осознать, рассмотреть её вблизи, понять, что она совершенно Ваша, а потом взять пять монет и зарыть их на Поле Чудес в Стране Дураков»…
- «Нет, нет, нет, что ты говоришь?» — говорит Лиса-Алиса – «Ты ему совершенно не правильно мозги пудришь. Мужик мужиком! Ничего в любви не понимает. Ему замуж предлагают, а он, дурак, отказывается!»
- «Звиняйте,» — говорит Кот Базилио – «Мне никто никогда не предлагал замуж. Я как-то непривычный к этому. Всякое, конечно, по весне бывало, но замуж я еще ни разу не выходил».
- «Надо будет и выйдешь!» — сказала Лиса –Алиса – «когда предложение хорошее сделают ты от него никогда не сможешь отказаться».
- «Конечно, от хороших предложений я не отказываюсь» — отвечает Кот.
- «Так, дорогой, милый мой Карлсоньчик, рассказывай, что ты за собой имеешь?»
К – «Как, че я за собой имею?»
ЛА – «Ну по брачному контракту, что мне отходит-то?»
К – «По какому брачному контракту? Звучит как-то лукаво. Я любить хочу. Я хочу понимания. Хочу, чтобы меня холили, лелеяли… а у Вас ещё не началось, а уже отходит куда-то».
ЛА – «Разумеется, разумеется, дорогой! Будут тебя и холить и лелеять, ты не представляешь, как я тебя буду просто ласкать и обожать. По контракту-то. Только я должна понимать, за какие такие шиши, я тебя холить и лелеять буду».
К – «А без шишей нельзя?»
ЛА – «Ха-ха-ха-ха-ха! Дорогой, это не хоспис. Хотя в хосписе это будет тебе стоить ещё дороже. Так что, пожалуйста, рассказывай подробно о всех моих окладах. Мой доход с утра, с вечера. Что за что? И что почём в моей любви будет? Какие ты мне будешь платья покупать, какие цветы дарить? Что обеспечишь для уверенности в моём завтрашнем дне, когда тебя не станет?»
«Слушай, при чем тут любовь? Я же любви хочу?» — говорит Карлсон.
ЛА – «Любви? Ну, конечно, любви! Сколько денег заплатишь, столько любви и будет».
К – «Нет, Лиса. Я не могу на тебе жениться. Ты совершенно какая-то не такая, с тобою, как в магазине или в юридической конторе прямо».
ЛА – «А придется, ты уже предложение сделал. Так что давай. А не то, если будешь упрямиться, придется на Коте Базилио жениться, ты ему тоже предложение делал. Он жена тоже ничего, но всё же не такая, как я — ты посмотри какие у меня лапки, спинка, мордочка – какое всё красивое и огне-страстное. Пусть уж простит Базиль, но всё-таки мои части – все красивее, чем у кота».
«Даааа!» — вмешался резко тут Кот Базилио – «Ты мне делал предложение. Чё ты всем подряд предложения-то делаешь? За базар отвечать надо – неустоичка полагается с процентами!»
Карлсон посмотрел на них как-то понуро, на одного, на другого и говорит:
- «Хорошо, давайте я женюсь на обоих, чтоб без процентов было и не обидно всем».
-«На обеих» — поправил его Кот Базилио.
- «Ты уже «обея»?» — заметила ехидно Лиса – Алиса.
КБ — «За хорошие деньги я и «обую» и «обею»».
В этот момент, наверное, судьба Карлсона была бы, совершенно уже на этом закончена, и мы бы никогда больше не продолжали рассказ, (поскольку биография бы его состояла всего из двух дат – женился и умер. Но, неожиданно, на соседнем Поле Чудес в стране Дураков упал метеоритный дождь, и в этом метеоритном дожде свалилась авоська с апельсинами, а в апельсинах — были деньги. Купюры, перевязанные ленточками в пачки. Деньги развеяло по ветру и Лиса Алиса и Кот Базилио, бросив нашего несчастного влюбленного и все свои личные требования и обязательства, бросились за лихими и лёгкими деньгами и были таковы.
После этого Карлсон, совершенно огорченный и обреченный поплелся дальше. Он шел задним двором и нечаянно открыл калитку и зашел в маленький, маленький, очень вонючий и закаканный дворик.
- «Где это я?» – спросил Карлсон.
- «Как где?» – сказала курица — «В курятнике. А то где ещё?»
К — «А! Меня, наверно, сюда привела судьба. Потому что я хотел жениться. Наверно Вы и есть предмет моей неосознанной любви».
- «Да» – сказала курица – «Ко-ко-конечно, конечно. Я-я-я и есть та самая! Давайте! давайте любить друг друга!»
Карлсон, осчастливленный, обнял её. Поцеловал в клюв сильно-сильно! Посмотрел в её глаза -ничего не понял, и, в обнимку, они пошли внутрь курятника. В курятнике плохо пахло. Обстановка как-то не очень понравилась Карлсону, не было ни кровати, ни буфета, в котором стояла банка с вареньем, ни даже какого-нибудь шкафа, куда можно было бы повесить вентилятор. Было как-то, как-то… очень напачкано. Под потолком было прибито несколько реечек, тоже обкаканных, круглых и очень неудобных для использования. Курица изо всех сил взмахнула крыльями и приподнялась над полом как-то тяжело, как военно-транспортный самолёт, гружёный танками — тяжело и сильно взмахивая ими, и, наконец-то, плюхнулась на одну из этих реечек так что та под ней аж прогнулась.
-«Ну, милый, залезай сюда» – ласково позвала она.
Карлсон встал на цыпочки и попробовал дотянуться до этой реечки, так попробовал, так попробовал и понял, что не дотягивается. Некоторое время он порылся по курятнику, но убедился, что там никаких подходящих предметов, поднимающих над нижним уровнем помёта, чтоб с их помощью взобраться на насест не было, выбежал на улицу, и, наконец, нашел во дворе небольшой ящичек, который пыхтя, охая и задыхаясь, притащил в курятник, установив его прямо под насестом. Влезши на этот ящичек, и встав на цыпочки, он действительно дотянулся до этой самой рейки. И уже обхватил её руками, когда почувствовал, что она необыкновенно какая-то склизкая и грязная. Он невольно поднес руки ближе к лицу, понюхал и потерял сознание…
Когда он пришел в себя, он уже лежал на полу. Над ним кудахтало несколько куриц, причем он не очень мог понять, какая же из них — его, собственно говоря, та самая новоизбранная жена. На выражение лиц – они были просто идентичны.
- «Кто это я?» — Пронеслось в мозгу у Карлсона – «Нет, — где это я?.. И кто это тут?..»
- «Ох-ох-ох-ох, проснулся! На-на-наконец-то. Мо-мо-мой дорогоой!» — нежно прокудахтала нараспев одна из куриц, но Карлсон так и не запомнил какая из них. Всё перед глазами плыло, запах всё так же кружил снесённую крышу над головой… Поэтому он смотрел поочередно то на одну, то на другую, немножечко влюбленными глазами, ну, во всяком случае, он пытался это изобразить, хотя про себя думал, что, пожалуй, он уже не так сильно любит эту курицу, и она сейчас здесь, совсем рядом, просто он её немного не узнаёт…
- «О-а-а-а-а, ну что же ты такой — простофиля? Не-не можешь даже на насест нормально сесть. По-по-по-посмотри, вон, вон у Ивановых петухЪ уже вторую неделю на насесте сидит и ничего! А ты, а ты, а ты даже влезть на него не можешь?!» — морзянкой врезался в сознание бедняги куриный квоч.
- «Ну, ну, дорогая» – пролепетал Карлсон – «Ну я как-то не привык в жизни сидеть на насесте. Я, я тоже привык жить над землёю, только совсем не так, я раньше обычно жил на крыше, то есть под крышей на крыше , просто эту главную мою крышу куда-то снесло».
- «Ко-ко-ко-куда снесло? Куд-куд-куда снесло? Ка-ка-ка-какую крышу?» — закудахтали жители курятника.
В общем, Карлсон снова закрыл глаза, подумал, подумал ещё и решил, что надо из этого курятника как-то, как-то так, исчезнуть бы и не заметно испариться… поскольку его не родившееся до конца чувство, при всей взаимной симпатии начинает путаться, а главное – задыхаться. Потому очень вкрадчиво, стараясь не поранить изменой нежное куриное сердце, он произнёс:
- «Послушайте, а может быть мне сходить в магазин за хлебом? А-то, по-моему, у нас дома даже спичек нет».
- «Ко-ко-ко-какие спички? Заче-заче-зачем нам спички?» — удивилась его новая жена.
- «Да так, шашлычку, например, пожарим» — не подумав, ляпнул Карлсон.
- «Ка-какого шашлычку? Ка-ка-кого пожарим?» — совсем разволновалась квочка.
К — «Я, например, очень люблю куриные окорочка… и крылышки».
Тут глаза у всех куриц круглые округлились совсем, и они посмотрели на Карлсона только с явным непониманием, а даже с нескрываемым ужасом.
- «Людоед!» — воскликнул кто-то у него за спиной, (это явно был провокатор).
А остальные тихо только прохрипели через разинутые клювы – «К-к-к-как это?»
- «Тогда. Если без мяса, то хотя бы специй каких-нибудь» – пытался вывернуться Карлсон, и здесь его осенило, и он радостно воскликнул – «Варенья! Например. Я очень люблю сладкое».
- «Сла-сла-сладкое вредно! От сладкого ка-ка-ка-кариес! Лучше пшена купи! И манки можно немножко небесной!» — наперебой зашумели ему куры.
К — «Точно, точно, я за манной небесной… Ждите меня, я скоро вернусь…»
Карлсон, опять, охая и кряхтя, приподнялся… Прихватил кусок газеты, чтобы обтереться от всего, в чем он неловко упав, очутился… И быстренько – быстренько… Бочком- бочком… — Ретировался из курятника. Выйдя на улицу, он перевел дух, поскольку переводить было от чего… Огляделся по сторонам и понял что желание жениться на всех подряд может быть было и не настолько оправданно и, главное, взвешенно. Действительно, девяносто процентов кандидаток, наверное, подходили под то, чтобы ему на них жениться на 100%, но ему почему-то все время попадались те самые десять, самых плохих, на которых жениться почему-то не хотелось, или было решительно не возможно. А хотелось тоже решительно.
Размышляя так о себе, о прошлом, о будущем, и о странной избирательности судьбы. Думая о себе, что он какой-то недоделанный…. Что ему почему-то все время достается не то, совсем не то, чего он достоин! Или — чего он хотя бы хотел, чтоб он был достоин, он пошел дальше от курятника по лужайке в направлении леса. Лесом-лесом, шёл. Прошел через лес. Вышел к реке. И сел на берегу. Задумался – закручинился…
У самого края из воды, прямо к нему на встречу выглянула Русалка.
- «Чего тебе надобно, старче?» – вымолвила она.
Карлсон посмотрел на неё сердито, не отойдя ещё от прошлых приключений и буркнул – «Да, да, я, правда, сегодня не брит, но, зачем же так? Я же не обзываюсь про тебя какой-нибудь воблой или кикиморой. Что же ты меня «старчем»-то зовешь? Я мужчина в полном расцвете сил, правда, со снесенной головой. И слегка обносившийся… Но все остальные мои прелести – на месте!»
- «Так вы всадник без головы, должно быть?» — поинтересовалась кокетничающая Русалка.
- «Нет» – Карлсон пощупал голову – «Я с головой, просто, просто очевидно не очень дружу с ней, вот мне, малость, крышу и снесло. К тому же я без лошади»…
- «А, понятно. И что же вы ходите со снесенною крышей? Так ходить опасно – надует ведь» — наставительно произнесла хвостатая девушка.
- «Я? Я? Я ничего не хожу. Я упал с высоты высшего образования до уровня средне-образованных кур. Я испачкался. Я остановился в своём развитии. Я учиться не хочу, я жениться хочу!» — чуть не заплакал К.
- «Жениться? На что это Вы намекаете? Уж, не на мне ли? Ха-ха-ха-ха-ха!» — рассмеялась длинноволосая рыбка.
- Карлсон оценивающе окинул серебристую чешую, плотно обтягивающую ярко выраженные формы наполняющие толстую фигуру полу-девы-полу-рыбы, представил, как трётся щекою о чешую, как от неё натурально пахнет рыбой, и, несколько колеблясь, ответил – «Не знаю. Право. Представляете? Такое счастье — может быть и не на Вас».
- «Аааа, ладно, живи тогда» – улыбнулась, всё поняв, но всё же кокетничая с ним Русалка – «Тогда, может быть Вас познакомить с какой-нибудь рыбкой из высшего общества?»
К – «А что такое высшее общество?»
- «Как можно такого не знать? Для этого есть журналы глянцевые. Они только об этом и пишут. В пруду высшее общество — это рыбы с самой-самой глубины, которые живут в самом низу. Можно сказать из глубины наших истоков. Там есть самые разные: с глазами навыкате и просто без глаз, тупоглазые и тупорылые, очень симпатичные… И чешуя у всех такая перламутровая, серебряная, золотистая, переливающаяся. Хвостарики есть, желтопузые» — жеманно и мечтательно объяснила Русалка.
К — «Нет, я, я как-то не представляю свою жену как Хвостарика желтопузого»
- «А как икру мечут! Просто залюбуешься! Икринка к икринке. Сладостный процесс!» — Русалка плотоядно облизнулась не то на процесс, не то навкусненькое…
К начал объяснять – «Поймите, у меня есть насущная потребность найти подругу, которая бы меня понимала, любила, холила бы меня, лелеяла, ухаживала бы. Мокрую тряпочку мне клала бы на голову, когда у меня температура или беспокойство какое-нибудь. Градусник ставила по вечерам. Язык, чтобы я ей показывал, когда ангина»…
Р — «Ууууу, где ж вы такую рыбу-то найдете, которой язык можно каждый день показывать? Нет, пожалуй, такую-то можно и найти, только вот ухаживать она за вами точно не будет, нынче все какие-то на себе зацикленные, корыстные — не будут, не будут».
К – «Вот я тоже переживаю, что не будут. А мне хочется друга. Чтоб любил меня таким, какой есть».
Р – «Погодите, друга или подругу? Я что-то не поняла»,
К – «Разве жена не может быть другом?»
Р – «Редкость конечно, но что-то я такое где то слышала, в журнале писали…»
В этот момент у Русалки зазвонил мобильный телефон — «Минуточку, мне нужно поговорить. Да, дорогая, алле».
Воспользовавшись временем пока его собеседница разговаривала, Карлсончик спокойненько снял ботинок, в который попал песок, вытряхнул его и снова одел на ногу. Тогда он начал возиться с другими предметами своего туалета, оправляя свой внешний вид сосредоточенно, как будто они с Русалкой только что и не разговаривали, и её рядом вообще не было. А Русалка, поворачиваясь то вправо, то влево, прижимая трубочку к своему уху и, все время подымая глаза к небу, говорила с кем-то громко, громко, практически на всю реку, на весь лес и на всю лужайку вокруг них, так что её девичий джазовый мецо — разносился по всей водной глади и до самых окраин противоположного берега. «Ох уж это свойство девичьих голосов заполнять собой всё свободное и даже занятое пространство, так что в нём совершенно места не найти» — подумал тут К – «может быть вся расширяющаяся вселенная, это всего лишь женский голос стремящийся захватить бесконечность?» — спросил сам себя он.
- «Да! Да! Да! А ты не представляешь, я такую кофточку видела. Да, тебе бы очень понравилась!» — тем временем заполнялась голосом Русалки вселенная –«Да, очень вкусная. На ней прям так и написано «Пятьдесят процентов вискозы, пятьдесят процентов вкусняшки». Да, и ещё слушай, у меня тут какой-то совершенно уникальный мужчина появился. Вот прямо напротив меня сидит. Грустный такой, с плешью. И жениться хочет немедленно. Представляешь? Не знаю только на ком. По-моему — на всех подряд готов. Что? Уже вылетаешь? Отлично, Дорогуша, я тебя жду!»
И Русалка сложила телефон и засунула его под правый хвостовой плавник.
- «Как Вас зовут, мужчина?» — вопросила она и не услышав ответа, продолжила – «Мужчина! Вам необыкновенно повезло. Вы — заинтересовали мою подругу».
- «Да? А кто ваша подруга?» — отреагировал тут оживившийся К, так и не сумевший представиться.
Р – «Как, Вы не знаете кто моя подруга?»
К –«Откуда я могу знать кто ваша подруга?»
Р — «Моль! Моль! Это же девушка из высшего общества поверхностности. Повехостность же не глубина – она к Вам ближе. Вы ж, как я понимаю, в этой среде живёте! Ах, Моль! — Она уже столько на своем веку поядала».
К – «Чего, чего?»
Р – «ПоЯдала. Она поядательница жизни. И расхитительница сердецЪ!»
- «А варенья?» — недоверчиво спросил Карлсончик.
Р — «Насчет варенья не знаю. Она, по-моему, больше по хлопчато-бумажным изделиям. Но может и шерсть. Хотя в её случае – она уникальная моль – всепоглощающе — всеядна»…
– «Шерсть?» — Карлсон озабоченно потрогал свою шевелюру на голове и опять обнаружил там то, чего уже несколько скрывал — «М..да. Вы уверенны, что это знакомство принесет мне пользу? У меня и так плешь намечается».
Р – «Что Вы, что Вы! Она любит лысеньких!»
Тут откуда-то сверху на них слетели кружение и порхание, и прямо с неба, казалось, вся трепеща крыльями с тончайшею пыльцой, вся в блеске своей бледности и наготы, стрекоча и потрескивая, вся в высшем свете — спустилась Моль. Она села на край лепестка, склонившегося над водой реки, расправила свои крылышки. Потом сложила их, снова расправила… Поправила реснички, попудрила носик, и одним лёгким и точным движением лапки глядя в зеркальце поправила косметику на лице… Парою взмахов растрепала причёску…. Посмотрела немножечко в сторону, строя глазки, и наконец, окинув с головы до ног взглядом, полным томления и несказанной страсти, посмотрела в упор на Карлсона.
М – «Вы Мужчина, у которого снесло крышу? Очень приятно, я — Моль».
К – «Вы Моль?»
М – «Да, Моль. Я очень люблю когда кто-нибудь устраивает свадьбу, с длинными лимузинами, с шампанским, с белым платьем, с куклой на радиаторе. С этими самыми с кольцами, со всякими, с рюшами, с мишками плюшевыми. Чтобы много-много гостей. Чтобы все смеялись, музыка играла, танцевали все. И Вы это хотите вправду устроить?»
- «Ну, в принципе, я не против» – сказал Карлсон. – «Если, конечно, этого захочет моя невеста».
М – «Захочет, захочет! Я знаю, все невесты этого хотят».
- «Правда, правда, правда» – подтвердила Русалка – «Все невесты этого хотят. Все совершенно. Все только об этом и думают. Больше ни о чем другом думать не могут. И вот как только замуж выйдут, вот после, как выйдут, другое дело — тогда они думать перестают».
– «А зачем думать, когда уже замужем? Это пускай муж уже думает». – вставила М
- «О чём должен муж думать?» — тут же поинтересовался К
М — «Ну, например: «Как я счастлив, что у меня такая крутая жена?» или « «Чтобы такого ей супер-пуппер продвинутого подарить, чтобы она была у меня не самая-самая-самая крутая, а самая-самая-самая-самая наикрутЕЙШАя» или «Неужели это на всю жизнь?»
- «Что на всю жизнь?» — поинтересовался К.
М — «Семейное счастье – на всю жизнь»,
К – «А разве может быть не на всю жизнь?»
- «Что ты говоришь, дорогуша?» — вмешалась Р –« Зачем вообще допускать мысль о разводе? Да ещё когда собрался только жениться! Ты не понимаешь, свадьба бывает один раз…» и немного подумав, добавила – «В году… у нас – у нерестящихся русалок, во всяком случае… А женатому мужчине – всё! – хватит гулять — нельзя так несерьезно к отношениям относится…»
- «И правда – не серьёзно – нельзя» — согласился с Р К и подумал про себя – «Почему слово «НЕЛЬЗЯ» нельзя написать по раздельности НЕ и ЛЬЗЯ? Наверное, потому, что частица НЕ и остальная часть ЛЬЗЯ, когда-то поженились, и теперь везде-везде пишутся вместе, на всю жизнь»
Тем временем Моль обходила вокруг Карлсона, внимательно разглядывая его то с одной стороны, то с другой.
- « И правда, симпатичный мужчинка. Мужчинка!» — заключила она, рассмотрев его во всех мельчайших деталях.
-« Да, да»– подтвердил Карлсон – «я очень польщён, что Вы это заметили».
- «За кого бы вас выдать замуж?» — продолжала размышлять вслух Моль .
- «Милочка!» — воскликнула Р – «а разве тебе самой он не подходит?»
- «Из рук подруги? Секонд хэнд?» — фыркнула Моль.
- «Милочка! Клянусь, у меня с ним ничего не было! Он даже не в моём вкусе!» — соврала Р, поскольку вкусы у неё были на самом деле всеобъемлющие, но, просто, не всегда получалось.
- «Тем более! Если даже тебе он не подошёл, то, как я могу на такого покуситься?» — но любовь к свадебному процессу, как таковому, не позволяла Моли отпустить Карлсона просто так — «О! У нас там царевна-лягушка простаивала долго, так сейчас, говорят, за Васечку выходила. Только Васечка, по слухам, вчера в трубу вылетел так, что до сих пор поймать не могут. Может быть, Вы на лягушке женитесь? Или? — У меня ещё и другие подруги есть»…
- «А фотографию можно посмотреть?» -спросил Карлсон
- «Фотограаафию?» — протянула Моль – « Так — где у нас фотография-то? Я фотоаппарат с собой не взяла сегодня… А! В телефон есть! Сейчас, минуточку!» — и моль тут же достав тоненькую офигительную телефонную трубку, сосредоточенно стала что-то перебирать на клавиатуре лапкой, изящно отставив локоток и вытянув в трубочку губки, что было одним из излюбленных её приёмов техники клубно-тусового гламура.
- «Ну не насекомое, а куколка какая-то!» — восхищённо подумал глядя на неё Карлсон.
Моль долго и досадливо рылась в памяти перенавороченного Vertu… – «Так – это — моя кошечка, это — моя мышечка, а здесь блошечка, которая живет на моей кошечке. А это друзья этой блошечки, на отдыхе…. А это вообще – непонятно кто… Так, а это? а это кто? А вот!!! Нашла!!!» — и она показала большую-большую фотографию на маленьком -маленьком телефоне, где все было зеленым….
____________________________________________________________________________________
Мальчик Чин-Чин, который сделал перерыв сбегал к противоположному прилавку «Кондитерии» и взял там чтоб поддержать вдохновение – плитку шоколада с балериной привставшей на фоне Большого Театра на одной ноге изящно приподняв другую, тарелочку волшебного розового зефира и кофейник шоколада, он всем этим набил и залил разинутый, как у самсонова льва рот, закусил это всё клубничным вареньем и мандариновым джемом из разных баночек. Чин-Чин снова внимательно посмотрел на листок — «Ещё одна страница в предстоящем многотомном издании! Его величайшая книга, которая переживет века. В этой Кондитерии будет съедено все, даже мемориальная табличка на входе… Будет съедена, переварена и усвоена вся всевозможная сладость жизни! Завянет чай, покроется плесенью джем, протухнет забытый всеми забитый холодильник… а эта летопись не происходивших событий будет жить всегда: её будут читать и облизываться, потому что в нашем Ням-нямском королевстве в Летуании не будет более вкусной и забавной книжки, полной глубоких мыслей с двойным дном и высоких чувств сносящих самое небо, радостного смеха до самых слёз, и филосовских мыслей с кляксами варенья!» Подумав так, китайский мальчик Чин-Чин продолжил писать про Карлсона, которому снесло крышу.
___________________________________________________________________________________
Карлсон рассматривал в экранчике на телефоне Моли фотографию, на которой был один сплошной зеленый фон, то есть было зелено все, кроме одного большого зеленого фона было ничего не видно. А где на этом зеленом фоне лягушка было непонятно.
- «Я её что-то не очень тут нахожу» — озабоченно заметил, наконец, К.
- «Ну это я просто очень крупно снимала» — тут же внесла ясность Моль – «Я просто поднесла объектив к самому её носу. Вот здесь, если внимательно смотреть, можно разглядеть прыщик. Вот. А так, глаза, живот, ноги, они просто не поместились. Влез только кусок носа и ещё -тут вот — кусочек щеки. Внимательно если присмотреться, вот здесь видишь, немножечко блик, а дальше -и немножечко тень. Это вот как раз, да. Это все от носа»….
Если бы К читал Гоголя, он может быть понимал бы всю сюрреалистичность своей ситуации. Но К – был швед, и не понимал по русски. Кроме того, заметим, что когда тот или иной человек или не-человек попадает в в необычную ситуацию, он не всегда это замечает. За примерами далеко ходить не надо – мы, скажем, с вами живём в самом наинеобычнейшем мире, и совершенно об этом не задумываемся и не видим этого почти никогда. Иногда – бывает – проскочит вдруг перед глазами белка, или кролик нырнёт в нору… мы мельком это заметим и подумаем – должно быть померещелось – тем более, мы не замечаем, как рождается в небе галактика, или, как умирает атом… Карлсон пытался рассмотреть фрагмент, показанной ему невесты, в то время, как русалка и Моль между собой переговаривались:
М — А что, симпатичная.
Р — Из всех лягушек, которых я знаю, она, пожалуй, самая, самая хорошая.
М- И стройная. Да? — посмотри, какие ноги худые…
- Я тут что-то не вижу ног – сказал Карлсон и перевернул телефон с другой стороны, подумав, может быть там что-нибудь видно. Но там была только богатая крышка богатого телефона, больше ничего.
М — Нет, нет, ноги ниже, они просто не вошли в кадр,
Р — Но мы-то знаем о чем говорим…
- «А вы полагаете, я должен верить вам на слово?» — недоверчиво спросил К, поскольку хоть и не большой, но всё таки очень грустный жизненный опыт к этому моменту у него уже был.
Р — « Ха! Кто-кто, а мы знаем в этом толк, ведь в этом вся наша жизнь!»
М — «Поверь, лучше нас, никто на слово тебе не скажет».
- «Ну, хорошо» — уже более примирительно сказал К – « а она сама-то хочет за меня замуж?»
Р – «Ну ты сказал!»
М – «Ну, ты спросил!»
Р – «Теперь у них пять..» — подсчитывала она что-то в уме она – «у нас тут просто через болото восемь с половиной часовых поясов проходит, такое тут просто региональное деление по новым суверенным лужам… после распада великой трясины на отдельные кочечки…. Значит – пять семнадцать…» — продолжала колдовать она задумчиво вслух…
М – «Если она еще не зарегистрировалась с Васечкой… и если ей уже надоело его ждать… то — вполне возможно, что она и согласится. Подожди, сейчас я ей позвоню…» — Моль тут же стала быстро набирать -« Алле!…»
- «Да, Слушаю» — сказали на том конце трубки.
М – «Милюсичка! Лягусичка! Красотюсичка! Ути-пуси-киси-миси! Ути моя сладкая!!!…» тут же прорвалась потоком ласк и поцелуйчиков Моль – «Чмок-чмок-чмок-чмок-чмок!… Утю-тю-тю-тю-тю-тю-тю…ну, как ты? – лапушка болотная? рассказывай» — и, не дав на том конце трубки сказать малого «ква», — защебетала, застрекотала, залопотала и запулемётила, о том, о другом, о третьем! О сто восемьдеся седьмом…. То про Семёныча какого-то, то – про Коленьку, то – про Лореаль, то про массаж ступни… про банки… про ванночки… про флакончики, про вонючки, про финтифлюшки всякие… И конца и краю, видно, казалось Карлсону, уже никогда не будет…
– «Мы тут небольшой компанией просто шатались после клуба, и я думаю, может к тебе заскочить, пожевать че-нибудь у тебя найдется? Замша, может какая? Или ещё какая ткань стильная?)» — талантливо и неожиданно вдруг повернула к нужной теме Моль.
- «Не знаю, я в шифоньер уже давно не заглядывала» — проквакал журчащий голос из трубки.
- «Вот, вот, запустила ты себя. А мне кажется, что обновить твой гардероб давно пора… Посмотри, я с прошлого завтрака у тебя в шкафу на всякий случай простынку видела шёлковую и стопку салфеток с рюшем… это уж если совсем нечего на стол накрыть будет…» — продолжала изгибать в нужную сторону траекторию разговора Моль — «я ж не о еде сама понимаешь думаю… мне ж диету надо блюсти с талией, у меня цель, довести её до 19 миллимикрон, чтоб микроб её мог одной ладошкою обхватить…. Мы ж не с пустыми руками придём… Мы с мужчиной…. С каким? С интересным… да! Швед… толстенький… не очень… не знаю… тебе понравится… Так что, дорогая, можешь даже и не спрашивать, мы все собрались, и всей компаний сейчас прям к тебе! Скинь мне адрес, а то я опять забыла…. Утю-тю-тю-тю-тю-тю-тю… Чмок-чмок-чмок-чмок-чмок!…» — и так далее.
- «Ну, хорошо, заходите, сброшу»…. – квакнул голос на том конце трубки.
- «Так, Карлсон, я думаю, что ты должен сейчас немедленно, срочно вызвать нам крутое-крутое такси и мы едем к ней. Это совсем не далеко. В Бибирёво-Успенском»… — тут же с безапеляционным напором насела на Карлсона Моль.
К – «Где?»
М — «В Успенском Бибирево… она сейчас скинет мне точный адрес на почту»…
К – «А где это?»
Р (смеясь) –«Дорогой, Это тут, чуть левее Парижа!»
К (обречённо, растерянно) -« А, а…»
Но нетерпеливая Моль совсем уже не могла ждать — «Такси, такси сейчас. Дай твой телефон. У тебя есть телефон? Нужно заказывать с твоей трубки. Ты же у нас мальчик» -По-хозяйски Моль выхватила телефон Карлсона и быстренько начала в нем набирать какой-то номер сверяясь с экраном своего BEZUMNO BLESTJACHEGO VERTU. –« Алле, да. Будьте любезны, такси, да, на Излучину реки, недалеко от болота. Да, да. Заказывает… Тебя как звать-то?»
К – «Карлсон, у которого снесло крышу».
М — «Карлсон из крыши. Да, да. В течение десяти минут. Да, подъезжайте. Подъезжайте, мы вас ждем с нетерпением» — И моль сложила трубку.
К – «А мы что так и поедем?»
М -«Да. Вообще-то надо было бы взять чего-нибудь попить. У тебя есть что-нибудь кроме болотной водицы от Кикиморы?» – обратилась она к русалке
Р – «Что ты! Мы уже все давно выпили. У нас только сигареты остались и те мокрые».
М – «Не, не, не, сейчас курить не актуально, сейчас уже не курят. Сейчас курят, во всяком случае, точно что не сигареты. Давайте, сейчас эти самые, электрические палки курят такие, с лампочками, с ароматизаторами».
Р. – «Знаю! Знаю! Это сейчас самое модное. У нас даже САМ СОМ такие рекламировал. Да. Он у нас ню-ню-технологии выпускает. Вот. Размеры маленькие. Цены вот такие! Угу. «Обратная сторона медали» называется».
М – «Так, так, а че с собой-то взять?»
Р тут повернулась к К – «Слушай, мы пока думаем, ты б пошел бы там хоть камышей каких девушке нарвал, а то так приедешь к ней с пустыми руками, ну кто так сватается-то? — Так».
Карлсон пошел на показанном ему направлении искать камыши. Камышей было много, но они были глубоко в болоте и он очень запачкал нижнюю часть ног, ну, то есть штиблеты, ну, и немножечко штаны снизу, пока рвал это все. Кроме того камыши очень плохо ломались, поэтому ему пришлось их откусывать зубами отчего у него во рту стало невкусно и покрашено, и весь язык, дёсны и губы были оцарапаны о те же самые листья камышовые. Но с довольно большим букетом камышовых палок он скоро вернулся в компанию Моли и Русалки. Вслед ему из болотных зарослей проорал камышовый кот – «Ах, ты, швед пузячий с мотором! Ишь повадился! Чужую природу портить! Своей не осталось – нашу начал гадить! Ужо я тебе! Ещё появишься – смотри у меня!»…
- «Отсель грозить мы будем шведу» — процитировала, как оказалось, образованная русалка – «сиди в своём болоте – и не высовывайся!»
- «Совсем питерцы охренели в своём сыром климате – иностранного нерезидента от родного резидента не отличают, а сами чуть что – сразу в Финляндию отдыхать едут»
- «Ну, не все же» — протянул из камышей обиженный кот – «я вообще – астраханский»…
- «А ведёшь себя, как питерский!.. на всю морду написан синдром ЧПХ!» — проявила базарный напор Русалка.
- «ЧПХ?» — удивился К.
- « Ч П Х – ЧИСТО ПИТЕРСКАЯ ХРЕНЬ» — расшифровала аббревиатуру Р.
Кот, на всякий случай решил не отвечать – кто их знает, кто они такие? Но языком кодовым владеют, и астраханским точно – лучше не высовываться.
Моль и Русалка тоже переключились к этому моменту и снова продолжали щебетать на своём одним им понятном языке…
Карлсон тогда стал смотреть на облака и думать о чём –то своём… Может о Малыше, а может – о Крыше… но Моль, заметив краем глаза, что тот отвернулся от неё, тут же решительно решила привлечь к себе внимание – и стала командовать — «Карлсон» – сказала она – «Чего это ты там зеваешь на небо? — Еще надо сбегать в магазин, купить конфеты и зефира, и ещё чего-нибудь такого, что девушкам нравится»
- «А где я тут найду магазин?» — осмотрел окружающую его Гримпенскую трясину Карлсон.
- «Сразу видно, не наш мужик» — заметила Моль – «Ладно, найдём магазин по дороге, когда поедем на такси….
- «Пойми, ты едешь к приличной девушке» — поддержала Русалка – «Когда едешь к приличной девушке, то с пустыми руками к приличным девушкам не ходят. Так что ..надо будет чего-нибудь ещё. .. приличное»
- «У тебя деньги-то есть? Горемыка» — вздохнула Моль, глядя на неуклюжего, и не приспособленного к женщинам нелепого толстяка.
- «Не помню. У меня крышу снесло.» — совсем уж запинался К – «и с того времени, как снесло крышу я ничего не помню. Я все забыл… Только жениться хочу».
-« Очень, очень позитивное желание» – порадовалась за него Моль – «совершенно точно»…….
_____________________________________________________________________________________
Тут Чин-Чин зевнул и сделал масляным кремом жирное пятно посреди этого читаемого Вами, читатель, листа…. «ВОТ ОНО _ ТУТ»
Сколько ещё можно писать, сидя в падающих через окна солнечных лучах, наполненных сладкой ванильною пылью и шоколадом? — он зевнул, потому что в его родном Китае уже был поздний горячий вечер, а в восточных его провинциях – даже полночь. А кенгуру на другом конце планеты давно дрыхли, прижавшись длиннохвостыми попами к тёплому асфальту ночного высоко-скоростного двенадцати-полосного шоссе – и ждали своей ночной судьбы, делая ставки, на кого из них этой ночью, не должен упасть метеорит. Все выигрывали. Потому что все метеориты, хоть и падали не оборудованные кенгурятниками, но, зато, всё время пролетали мимо….
- «ЛЮБОВЬ – это взгляд на небо через снесённую крышу» – сказал Карлсон
Продолжение следует……….
Карлосон у которого съехала крыша и он женился решительно на всех,
